Грей развёл руками:

— Ну вот, я удовлетворён, — сказал он. — Вязальщик?

Маленький коренастый человек задумчиво прищурился и медленно кивнул.

— Эш?

— Ну, ладно, — ответила Эшер. — Без проблем. Для меня этого пока достаточно.

— Но... — начал я.

Эшер закатила глаза:

— О, не будь таким плаксивым маленьким... — Она повернулась к Вязальщику: — Жлобом?

— Жлобом, — согласился он.

— Не будь таким плаксивым маленьким жлобом, Дрезден, — повторила Эшер. — Я проголодалась.

Чем больше я вынуждал Никодимуса уступать, тем сильнее падал его авторитет. Но чем больше остальные будут защищать его, тем больше влияния ему удастся сохранить. Пора попробовать другой подход.

— И ты тут такая не одна, — обратился я к Эшер и указал на козий загон: — Прежде чем двинуться куда-нибудь, я хочу знать, что истребляет коз.

— Ах, это, — сказал Никодимус.

— Да это.

— Это важно?

Я сердито посмотрел на него.

— Типа того, — сказал я. Затем, подумав немного, продолжил уже громче: — Какую бы большую, уродливую, вонючую и глупую штуку вы здесь ни держали, я думаю, она не из нашей компании. Учитывая нашу цель, я не вижу смысла брать с собой безмозглую гору мышц.

Грей поморщился.

Я почувствовал его почти сразу. Волосы на моём затылке вдруг начали пытаться ползти вверх по голове. Меня почти полностью охватило ощущение чистейшего страха, совершенно инстинктивная реакция на сообщение от моего примитивного заднего мозга: «Крупный хищник пялится на тебя».

— Да уж, вот теперь я привлёк твое внимание, — пробормотал я себе под нос. Затем повысил голос и обратился к Никодимусу: — Дело в том, что Грей прав. Настало время раскрыть детали. Так кто же последний член команды?

— Я вовсе не хотел никого пугать, — сказал Никодимус. — У меня просто несколько иной взгляд на вещи, нежели у вас, детишек. Но я могу понять вашу тревогу.

Чушь. Он прекрасно знал, что делает, подсовывая нам этих коз и позволяя забить этим свои головы. Он с самого начала хотел, чтобы мы знали, что у него есть в рукаве что-то большое, скверное и опасное. 

— Если не возражаете, думаю, настало время для знакомства, — сказал Никодимус, обращаясь ко всем сразу. 

Сперва я учуял запах, и мой загривок попытался соскользнуть вниз и спрятаться в каком-нибудь укромном месте. Насыщенный, резкий, животный — запах большого зверя в непосредственной близости. Через несколько секунд козы ударились в панику и заметались в загоне, испуганно блея.

— Что за чёрт! — выдохнула Вальмон, тревожно озираясь по сторонам.

Я же не стал вытягивать шею, а лишь напряг своё чародейское чутьё, выискивая в воздухе неуловимые вибрации магической энергии. Мне никогда не удавалось поставить завесу, которая маскировала бы запах. Но то, что я не мог этого сделать, ещё не значило, что это было невозможно. У магии иллюзии есть один большой недостаток — это всё ещё магия. Обладая острым чутьём и зная наверняка, что где-то стоит завеса, вполне можно обнаружить источник магической энергии. Нужно только хорошенько поискать.

Тщательно сконцентрировавшись, я отыскал его уже через мгновение — в десяти футах позади меня.

Я как бы невзначай повернулся в кресле, скрестил руки на груди, упёрся взглядом в пустое место, где чувствовал энергию, и принялся ждать, пытаясь выглядеть скучающе.

На всеобщее обозрение медленно проявилась совершенно неподвижная фигура. В общих чертах она напоминала человеческую — но только в общих. Покрытая тугими слоями мышц, слишком плотных и непропорционально больших, чтобы сойти за человеческие... Мускулов была так много, что их очертания проступали даже сквозь толстый слой серой всклокоченной шерсти, покрывавшей всё тело. Росту в нём было больше девяти футов. Массивные плечи отлого поднимались к шее в три дерева толщиной. Голова тоже  была странной формы: череп слишком сильно скошен для человеческого, с широким лбом и надбровными дугами, выступающими вперёд единым горным хребтом. Глаза скрывались в тени этих сросшихся бровей, поблёскивая, словно ножи убийцы, затаившегося в глубине пещеры. Его черты были грубыми и животными, а руки и ноги — абсолютно гигантскими... И я прежде уже встречал подобную тварь.

— Звезды и камни! — выдохнул я.

Массивная бровь поднялась, опустилась. На секунду мне показалась, что где-то снаружи гремит гром, а потом до меня дошло, что из его груди вырывается почти неслышимый низкий рокот.

Оно рычало.

На меня.

Я сглотнул.

— Это дженосква, — произнес Никодимус в ошеломленной тишине. — Он всех вас уже конечно знает, ведь прибыл первым.

— Да уж, большой, — слабым голосом произнес Вязальщик. — И в чём его задача?

— Я поделился с Дейрдре своим беспокойством насчет доступа к интересующему нас хранилищу, — сказал Никодимус. — В прошлом там были довольно внушительные стражи, приглядывающие за всеми входами и выходами из этого места. Дженосква согласился присоединиться к нам, чтобы уравновесить силы, если кто-нибудь из охраны встанет у нас на пути.

— Огр? — спросила Эшер.

— Нет, не огр, — тут же ответил я. — Он один из Лесных людей.

Возможно, дженосква зарычал чуть громче. Звук был такой низкий, что трудно было сказать наверняка.

— И в чём разница? — поинтересовалась Эшер.

— Я как-то видел, как один из Лесный людей сражался с двадцатью вурдалаками в честном бою, — ответил я. — Так вот, бой и близко не был честным. Если бы он довёл дело до конца, ни один из них бы не выжил.

Дженосква резко выдохнул воздух через нос. Звук был... просто мерзкий, пропитанный яростью, жгучей, лютой ненавистью.

Я вытянул перед руки, ладонями кверху. Я редко встречал такую силу, физическую, и не только, какую демонстрировал Река в Плечах, Лесной человек, несколько раз встречавшийся на моём пути. Поэтому мне очень хотелось по возможности наладить отношения.

— Прости за то, что я тут наговорил. Мне казалось, Никодимус прячет тут кого-то вроде тролля. Не думал, что это будет один из лесных людей. Я как-то пересекался по работе с Рекой в Плечах. Может, ты слышал о...

Я даже не понял, что произошло. Полагаю, дженосква кинулся на меня и атаковал. В одну секунду я пытался установить какое-то взаимопонимание, а в следующую уже кувырком летел через весь цех в дюжине футов от земли. Передо мной промелькнул стол для переговоров, потом окна, потолок... и недоверчивое лицо Джордана, уставившегося на меня с мостков. А затем я впечатался в кирпичную стену, череп отозвался вспышкой белого света. Я даже не заметил, как упал и шмякнулся об пол... или просто этого не помню.

Я помню, как поднялся, готовый сражаться. Дженосква прошёл над столом — просто перешагнул его — и сократил дистанцию в три огромных, по-кошачьи бесшумных прыжка, двигаясь с лёгкостью танцора, несмотря на то, что весил фунтов восемьсот, как минимум.

Я швырнул в него заряд Зимы, но он лишь презрительно махнул рукой и, брызжа слюной, прорычал заклинание. Лёд, который должен был накрыть его, просто... стёк на пол у его ног. Пол погасил мою магию так же эффективно, как громоотвод принимает на себя молнию.

У меня было где-то полсекунды, чтобы осознать, что мой лучший удар отскочил от него, причинив не больше вреда, чем если бы я запустил в него поролоновой подушкой. А затем он снова ударил меня.

Я перевернулся в воздухе. И снова врезался в стену. Не успел я упасть, он уже был тут как тут...  и его гигантские руки всадили ржавый старый гвоздь мне в левую грудную мышцу.

Стоило стальному гвоздю прорваться сквозь кожу, моя связь с мантией Зимнего рыцаря разрушилась, и это снова был лишь старый добрый я, без наворотов.

Это подразумевало боль.

Целую уйму боли.

Мантия заглушала боль в сломанной руке и в других местах, и стоило мне потерять связь с ней, на мозг сразу обрушилось множество мучительных ощущений. Я закричал и забился, обеими руками перехватывая запястье дженосквы и пытаясь отпихнуть от себя его руку вместе с гвоздём. Это было всё равно, что пытаться опрокинуть здание. Я не смог даже привлечь его внимание к своим усилиям, хотя бы покачнув его руку, не говоря уже о том, чтобы сдвинуть её.