Ну конечно. Мы же были в пещере. Немыслимо огромной пещере. Позади нас она простиралась насколько хватало взгляда, залитая светом Пути, а перед нами её преграждала высокая, не меньше сорока футов, стена с аркой.

Я быстро сократил расстояние до Эшер. Мой щит был хорош, когда речь шла об остановке огня, но, похоже, совсем не так хорош, как любой из уровней её защиты, которую она удерживала вокруг себя.

— Эй! — окликнул я её. — Ты в порядке?

— Я вспотела, — сообщила Эшер, и на её лице появилась гримаса боли. Она подняла руки, чтобы продемонстрировать мне линию волдырей, вздувшихся на ладони там, где её коснулся рычаг. Сам рычаг светился красным от всё ещё сохраняющегося в нём жара. — Чёрт возьми. Пот превратился в пар и испортил последние несколько уровней защиты.

— Ты только что схватила долбаный раскалённый докрасна металл голыми руками, и тебе показать-то нечего, кроме волдырей, — сказал я. — Да просто офигеть!

Улыбка на мгновение пробилась через гримасу боли на её лице:

— Ага, можно и так сказать. Это была саламандра?

— Так точно, — подтвердил я.

— Они куда больше, чем в этих книгах о стране Ксанф.

— И не говори. Может, Аи... наш клиент уговорил одну на гормональный эксперимент. — Я протянул ей свою сломанную руку, на которой бережно покоилась одежда: — Без лака.

Она взяла её с очередной гримасой боли:

— Спасибо.

Грей двигался по раскалённой земле лёгким прогулочным шагом. Если температура ему и досаждала, он это никак не показывал.

— Хотите помогу с одеждой?

Эшер вскинула бровь в ответ:

— Помощь от вас? Я же не такая дура.

— Вы так говорите только потому, что думаете, я интересуюсь не вами, а ваши телом.

— Естественно, да.

— Это так несправедливо, — возразил Грей с обезоруживающей улыбкой. — Меня ещё интересует, что именно с вашим телом можно было бы сделать. — Он добавил более серьёзным голосом: — Вы не справитесь с кнопками и застёжками с такими пальцами. Я же вижу.

Эшер покосилась на него. Она бросила на меня неуверенный взгляд, и сказала Грею:

— Вы, наверное, правы.

Она оделась. Грей помог ей без всяких предосудительных поползновений, а остальные члены команды присоединились к нам через мгновение.

— Может, надо было дать тебе с этим разобраться, Дрезден, — сказала она. — Махнуться на твои фокусы со льдом. Обычно, когда сталкиваюсь с какой-нибудь жутью, я использую огонь. А здесь он бесполезен.

— Я никогда бы не справился с жаром сильнее этого. Но если ты хочешь разобраться с моими воротами вместо меня, я не возражаю.

— Может, я и соглашусь, — заявила Эшер с дерзкой усмешкой.

— Идёмте, — сказал Никодимус. Он поднял свой меч. Одна из его кромок почернела и заметно затупилась, сталь вздулась, словно край блина на слишком горячей сковороде. — Нанеся поражение саламандре, мы, несомненно, выдали кому-то наше присутствие. Чем меньше времени потратим впустую, тем лучше.

И все мы двинулись сквозь Врата Огня — в туннель около тридцати футов длиной. Меня заставили немного поволноваться Горизонтальные Бойницы Огня, но ничего угрожающего из них так и не появилось. Мы вышли из туннеля в другую огромную часть каменной пещеры.

И она оказалась покрыта льдом.

Сталагмиты и сталактиты были на месте, и, если честно, располагались они подозрительно равномерно, покрывая почти геометрическим рисунком всё пространство в пару сотен ярдов между нами и следующими воротами. На них лежал толстый слой старого-старого льда, который одинаково успешно спускался вниз со сталактитов и поднимался вверх по сталагмитам. Встречаясь, они образовывали огромные колонны толщиной в мой рост. Лёд сверкал в свете последних тлеющих остатков пламени Огненных врат, отбрасывая радужные блики. Примерно через десять футов от выхода из предыдущих ворот пол начинал покрывать тот же мерцающий лёд. Воздух был сухим и мучительно холодным, и я заметил, как Эшер задохнулась и резко остановилась, когда он достиг её лёгких.

Я уставился на сверкающий ледяной собор между нами и вратами Льда, и ладони мои предательски вспотели. Я облизал губы и вздохнул, чтобы успокоиться, изучая лежащий впереди переход.

Майкл подошёл и встал рядом.

— Выглядит не так плохо.

— Да, — ответил я. — Это-то меня и беспокоит.

— Дрезден, — сказал Никодимус. — Настало время время сдержать данное Мэб слово.

— Попридержи своих демонических коней, — раздражённо произнес я.

Я на мгновение вытянул руку вперёд, прикрывая глаза и сосредотачиваясь на своём чародейском чутье. Воздух был таким морозным, словно очутился тут прямиком с Южного полюса, но доставлял мне не больше дискомфорта, чем прохладный октябрьский вечер в Чикаго. Я не чувствовал никаких чар, но в Небывальщине это ещё ничего не значило — здесь чары запросто могли быть частью самой ткани бытия и привлекать не больше внимания, чем гравитация или воздух в смертном мире.

Я сделал несколько осторожных шагов вперёд и придвинул пальцы левой ноги к самому краю ледяного пола.

Как будто какая-то колоссальная машина пробудилась к жизни, и глыба льда размером с небольшой дом низринулась сверху и ударилась о пол в пяти футах передо мной, не повредив свои острые грани и сохранив правильную форму. Не успела глыба упасть, как её перевернуло, и она плюхнулась на бок. Вторая глыба размером с дом прогромыхала откуда-то сбоку, заскользила по ледяному полу и ударилась о первую глыбу. Они разлетелись на мгновение, затем хлопнулись друг о друга снова и рассыпались на десятки маленьких глыб, каждая из которых начала двигаться самостоятельно, вертясь на месте, ударяясь о другие со скоростью и энергией столкновений на гоночном треке, собираясь в случайные кучи каждые несколько секунд. Все удары отзывались в огромном пространстве пещеры громким хрустом.

Я в смятении смотрел, как хрустят и бьются ледяные болиды, и наблюдал, как всё большие глыбы выскальзывают в пещеру из тени и падают сверху.

Немеренное количество глыб.

За несколько секунд тысячи глыб одна за другой трескались, раскалывались и разбивались вдребезги на всём пространстве между мной и вратами Льда. Воздух наполнился звуками ударов, как будто ледник ожил и начал сердиться.

Попади я под самую маленькую из глыб, половина моего тела оказалась бы смята в томатную пасту.

— Дрезден, — начала Эшер и нервно сглотнула. — Э-э. Я тут подумала и решила, что разбираться с этими воротами лучше тебе.

Глава 38

Гигантские, злобные, разрушительные глыбы льда — в наличии.

Одно древнегреческое божество, готовое разгневаться не по-детски — в наличии.

Банда буйных плохих парней, в глазах которых я вот-вот потеряю большую часть своей ценности — ещё как имеется.

Решаем проблемы в порядке очереди.

Я отвернулся от врат Льда, направил посох на далёкое сияние Портала, оставшегося открытым позади нас, высвободил волю и громогласно скомандовал:

— Disperdorius!

Магия вырвалась из моего посоха разрушительным копьём лихорадочного зеленого света, вокруг которого обвивался штопор зеленовато-белой энергии. Рассеивающее заклинание врезалось в Путь и разорвало его в клочья, разрушая проход между миром смертных и Подземным миром так же основательно, как динамит обрушивает туннель.

Подземелье мгновенно погрузилось в кромешную тьму, нарушаемую лишь немногими тлеющими остатками врат Огня, смутно различимыми на другом конце туннеля.

Послышалось несколько резких вдохов прежде, чем я успел вызвать свет, пробормотав заклинание и направив незначительное усилие воли в посох и амулет-пентаграмму моей матери. Зелёный и голубой источники света, соответственно, озарили пространство вокруг меня и распространились на значительное расстояние, бесконечно отражаемые вратами Льда и тысячами их движущихся частей.

Свет явил из мрака жёсткие, сузившиеся глаза Никодимуса.

— Дрезден, — процедил он. — Объяснитесь.